Российскому фермерству исполнилось в текущем году 35 лет. Срок немалый. За такой период в странах, начавших аграрные реформы по фермерскому направлению почти одновременно с Россией (Турция, Бразилия, Вьетнам), по существу завершены «фермеризации» сельского хозяйства. У нас тоже есть успехи – в рамках многоукладности сформирован фермерский сектор аграрной экономики, который демонстрирует высокие темпы своего развития. Но его доля в валовом производстве сельхозпродукции всё ещё незначительна - только около пятнадцати процентов.
Фермерский сектор практически не расширяется. Количество официально зарегистрированных КФХ даже стало снижаться. Причина этого кроется не в бойкоте российскими крестьянами фермерской формы работы на селе. По разным оценкам, ныне более миллиона крестьянских семей хотели бы в своих ЛПХ работать в объёмах КФХ. Основной помехой реализации таких настроений является отсутствие государственной поддержки «мелким фермерятам». Государство реально расширением фермерства не занимается. Оно всерьёз увлеклось развитием крупномасштабных, индустриальных форм сельхозпроизводства, а в фермерство пока лишь играет.
Такая ориентация государственных политиков и чиновников обусловлена многими причинами. Назову здесь одну, по моему мнению, базовую. Это устоявшееся, укоренившееся в нашей стране за весь двадцатый век провозглашённое в марксистской идеологии, якобы научно обоснованное положение об абсолютном превосходстве крупных форм организации производства во всех сферах экономической деятельности, в том числе в сельском хозяйстве. Вот уже сто лет в российских школах, училищах и вузах преподаватели стараются вложить в головы своих учеников данное положение в качестве непреложной истины – аксиомы. К этой «истине» для удобства запоминания был придуман слоган – «Эффект масштаба». Такая учебно-политическая пропаганда многие десятилетия удавалась. Молодые мозги твёрдо запоминали данную экономическую «аксиому» и передавали её следующим поколениям. Так этот слоган-формула дожил до наших дней, несмотря на то, что уже нет официальной марксисткой идеологии. Такая идеологическая инерция сохраняется в российском обществе, несмотря на то, что в современном мире формулу «эффекта масштаба» научились применять осторожно, избирательно только по отношению к определённым производственным условиям. С неё сняли тогу исключительности и всеобщности.
Но справедливости ради, отмечу, что во все времена у нас находились люди, которые не покорялись той политизированной формуле. Достаточно напомнить о Чаянове Александре Васильевиче и его научной школе. Были и другие не такие знаменитые. Получилось так, что в их рядах оказался и я. Мне повезло, что я родился в сибирском городке Ишим и вырос среди людей свободолюбивых, формулирующих собственные оценки событий. Там бытовало правило: «Сходу не верь, сначала проверь». В той среде я получал как бы два образования – одно в школе, а другое в народе. Они во многом не совпадали, но уживались в сознании каждая на своей полочке.
Такая двойственная, противоречивая оценка сложилась у меня ещё в юношестве по вопросу о соотношении традиционной для той местности семейно-крестьянской формы работы на земле и колхозно-совхозной практики, рождённой всеобщей коллективизацией. С такими противоречиями в голове я поступил на учёбу в Уральский госуниверситет. Задача была разобраться, где же истина. В университете, благодаря свободно думающим профессорам (это уже после разоблачения культа личности Сталина), а также возможностям поработать с архивными материалами времён «военного коммунизма» и коллективизации, я смог расширить и упорядочить свои знания, полученные от сибирского народонаселения. Я понял, что семейно-крестьянская (фермерская) форма работы не рождена американским капитализмом, а имеет историю длиною в тысячи лет. Узнал, что колхозно-совхозная система – это лишь локальное изобретение российских революционеров большевиков, нигде успешно не повторившееся. Открыл для себя также то, что ликвидация крепких (столыпинских) крестьян – хозяев (по нашим школьным и вузовским учебникам кулаков мироедов) нанесла большой вред России, прервав естественный процесс накапливания генофонда здоровых, умных, энергичных и социально-позитивных людей на нашей обширной российской территории.
После окончания университета у меня был тридцатилетний период научной поисковой работы по проблеме восстановления в сельской среде двуединой сущности крестьянина – быть одновременно тружеником и хозяином. В этом периоде были свои целевые этапы.
На первом этапе, на базе укрупнённых колхозов на Среднем Урале с помощью научных методов изучалась их возможность к своему саморазвитию. Убедился, что таких возможностей почти нет или очень мало. По статистике, только в малой их части (около трёх процентов) достигались высокие производственные показатели, без натяжки сопоставимые с известными показателями зарубежных фермерских хозяйств. Но их конкретные успехи обеспечивались в основном высоким талантом их конкретных руководителей. На остальных крупных сельхозпредприятий в стране явно не хватало талантливых руководителей. Природа не успевала восстанавливать генофонд сельского населения после войн и раскулачиваний. А руководителям меньших в сравнении с передовиками способностями мешали быть успешными внутрисистемные причины и прежде всего низкий уровень мотивации у всех категорий работников, особенно у рядовых работников и их непосредственных руководителей. Другой системной помехой была слишком зацентрализованная система внутрихозяйственного управления, получившая в зарубежной науке определение, как «инфарктная».
На втором этапе проводилось опробование различных методов совершенствования внутриколхозных систем организации труда и управления. В том числе внедрение внутриколхозного хозрасчёта в сочетании с уменьшением размеров первичных хозрасчётных подразделений до 8-10 работников. В подопытных хозяйствах были зафиксированы некоторые положительные сдвиги в работе в результате таких внутрихозяйственных реформ. Но успехи были несоразмерны усилиям по реформированию.
На третьем этапе проводилось сопоставление основных характеристик улучшенных систем организации и экономического стимулирования труда в наших экспериментальных колхозах с организационными системами в странах с развитым фермерством - Голландии, Швеции и США. Было установлено, что в фермерских системах сельхозпроизводства существенно выше стимулы к качественной работе, чем в наших хозрасчётных звеньях. Такое преимущество обеспечивалось собственностью фермеров на средства производства. В фермерских системах оказалось более качественным управление производственными процессами благодаря самоуправлению фермерских хозяйств и отсутствию жесткого администрирования со стороны фермерских партнёров (кооперативных и коммерческих агросервисных организаций и служб).
Целенаправленная исследовательская наша работа дала нам не просто новые знания по эффективной организации сельскохозяйственного труда и управления Мы тогда убеждались в высокой социально-экономической значимости фермерской системы работы и жизни на селе.
Мы конкретно убеждались, что высокая эффективность фермерства достигается не только и не столько в результате «самоэксплоатации» владельцев сравнительно небольших фермерских хозяйств, как твердили советская наука и пропаганда. Высокие показатели работы фермеров обеспечивались сильнейшей их заинтересованностью, а также высокой гармонией взаимосвязанных производственных процессов на основе их хозяйственного самоуправления.
Все результаты наших тщательных обследований мы, наш институт, в котором я волею судьбы был ответственным руководителем, своевременно представлялись в государственные органы управления сельским хозяйством.
Далеко не сразу мы получали понимание и поддержку верхних инстанций. Но к счастью, нашу работу не прикрывали, нас не репрессировали. И поэтому мы, имея уже глубокое убеждение в объективной необходимости восстановления в нашей стране системы свободного крестьянского хлебопашества, настойчиво продолжали углублять наши исследования, оттачивать нашу аргументацию.
И наконец, под давлением экономических обстоятельств и научно-обоснованных предложений, проводниками и рупорами которых выступали авторитетные академики А.Г.Аганбегян, В.А.Тихонов, А.А.Никонов и др. Верховный политический и государственный орган страны провозгласил возврат к принципу многоукладности в сельском хозяйстве, допускающему возможность перевоплощения наёмных работников крупных сельхозпредприятий (по собственному желанию) во владельцев частных крестьянских хозяйств, располагающих землей и другими сельхозресурсами. Меня тогда пригласили на работу консультантом Социально-экономического отдела ЦК КПСС по вопросам аграрной реформы, и доверили участвовать в подготовке того судьбоносного для российского села решения. Нам тогда пригодились мои наработанные в науке убеждённость и аргументы в пользу формирования в нашей стране полноценного фермерского уклада.
А после этого началась многотрудная работа по реализации намеченной государством аграрной реформы, в том числе и по фермерскому направлению. Я был участником разработки первого Закона «О крестьянском (фермерском) хозяйстве». Принимал участие в работе Государственного комитета РСФСР по аграрной реформе и поддержке фермерства в организации работ по наделению начинающих фермеров землёй. Немного позднее, уже будучи избранным президентом АККОР, практическим руководителем работ по доведению до них средств стартовой господдержки (известного в фермерской среде как «силаевский миллиард»). Тогда же была сформирована пирамидальная всероссийская система фермерского самоуправления – АККОР. Было также положено начало формированию экономической инфраструктуры для фермерских хозяйств, в том числе первые снабженческо-сбытовые и кредитные межфермерские кооперативы. Региональные отделения (ассоциации) системы АККОР вместе с региональными отделениями Фонда «Российский фермер», созданном при АККОР по поручению Правительства РСФСР и вместе с аккоровскими агросервисными организациями (включая страховые компании) помогали начинающим фермерам получить льготный кредит (под два процента) на покупку тракторов и почвообрабатывающих механизмов.
Словом, становление фермерского уклада началось активно и результативно. Желающих начать свои КФХ были многие десятки тысяч крестьянских семей. По заданию Правительства РСФСР Минсельхоз Республики разработал с участием АККОР программу следующего этапа становления фермерства, существенно расширяющего фермерский сектор. Но её принятие не состоялось. Помешал военный путч, который организовали большевистские ортодоксы. Они верные ленинцы-большевики не смогли принять меньшевистских поправок к советскому социализму. А допущение частной собственности на землю и другие средства производства для владельцев КФХ (в представлении большевиков – кулаков) это была главная особенность меньшевистской идеологии. Большевики тогда сорвали нормальное развитие (количественное и качественное) фермерства в России. А точнее его возрождения после всеобщей коллективизации. Путч не был поддержан ни сельчанами, ни горожанами. Он был подавлен. Но после него произошли многие трагические события. Распался СССР, стала рушиться экономика. На новую программу расширения фермерства у российского государства не стало средств.
В новых условиях нам аккоровцам удалось сохранить ассоциацию фермеров. Мы несколько «ужались» в масштабах своей миссии оказания помощи фермерам. Обновили руководство ассоциации. Сосредоточились на вопросах разъяснения элитам при власти большую незаменимую значимость фермерства в новых социально-экономических условиях. Но также мы искали и находили (придумывали) новые формы работы, формы помощи фермерским хозяйствам. По инерции продолжалось сотрудничество АККОР с Минсельхозом. Но в наших заботах мы снова столкнулись с большими помехами и сопротивлением (сдерживанием фермерского развития) со стороны новых политических и экономических сил. Дело в том, что Россию новая власть стала разворачивать на сугубо капиталистическое направление развития. Стала строить капитализм по глобалистским канонам, которые предусматривали развитие экономики на основе концентрации ресурсов в рамках обширных капиталистических образований - холдингов. Российские ученики глобалиста Сороса в этой схеме не делали исключения для сельского хозяйства. В стране пошёл активный процесс образования, так называемых «полных агрохолдигов». Государство, уверовало в то, что капиталистическая жадная погоня за прибылью хозяев агрохолдингов обеспечит в короткие сроки решение продовольственной проблемы в стране. Львиную долю средств, выделяемых в госбюджете страны на агропромышленный комплекс, правительство стало направлять на поддержку частного агропромышленного капитала в их строительстве свинокомплексов и молочных мегаферм. Стали разрастаться земельные латифундии. Фермерскому сектору доставалась только малая толика господдержки - по остаточному принципу. Госсубсидии получали только около десяти процентов фермеров, при этом, только крупные КФХ. Финансисты Минфина РФ и Минсельхоза РФ оправдывали такой перекос в распределении господдержки пресловутой формулой «эффекта масштаба».
В официальных речах зазвучало, что, якобы, в крупных комплексах показатели рентабельности благодаря данной формуле лучше, чем в фермерских средних и малых хозяйствах. Мы понимали, что такие заявления не опирались на объективные анализы, а были от лукавства. Мы приводили многочисленные примеры высокорентабельных КФХ. Но нас не особо-то слушали, в наши примеры не вникали. И я тогда понял, что мне и моим коллегам по фермерскому движению придётся возобновить изнурительную дискуссию с нашими «недружественными партнёрами» о социально-экономической эффективности фермерства и его значимости не только для сельхозпроизводства, но и для сохранения сельских территорий обжитыми.
Осознав это, я засел за написание книги воспоминаний с названием «Дорога жизни без зигзагов. К фермерству и с фермерством». Я поставил перед собой задачу рассказать, как во мне за мою жизнь сформировалась глубокая убеждённость в полезности фермерской формы работы на земле для самих крестьянских семей, а также для деревенских сообществ и для городского населения. Эта убеждённость зарождалась не на книгах, которые в мои годы в основном проповедовали только заявленные большевистскими идеологами «преимущества» крупных сельхозпредприятий, построенных по заводским принципам. Она – убеждённость зрела и укреплялась во мне и во многих моих соратниках по АККОР на основе непредвзятого наблюдения за жизнью, которую мы реально проживали.
Работая над своей книгой воспоминаний, я прослеживал шаг за шагом взросление этой моей убеждённости по мере продвижения по жизненной дороге, а особенно в последние годы по мере накопления нашего российского фермерского опыта. Я надеюсь, что мой честный и правдивый рассказ о том, как я преодолевал хорошо организованное давление на моё сознание со стороны официальных идеологов, политиков и администраторов, может стать позитивным ориентиром для многих сегодняшних сторонников дальнейшего развития фермерства в нашей стране. В сегодняшних условиях в России продвигать и реализовывать фермерскую идею становится не легче, а значительно труднее, чем в наше почти революционное время. Сегодняшние оппоненты фермерству, сторонники преимущественного развития крупногабаритных форм организации сельхозпроизводства не уступают в противодействии фермерству, оказываемом в прошлом воспитанниками ортодоксального большевизма. Они сильнее мотивированы, более образованы и более изобретательны в достижении целей установления своего монополизма на продовольственном фронте. Они сегодня более мастерски используют в своих целях формулу «эффекта масштаба».
Я уверен, что в нашем благородном деле развития фермерства убеждённость в нашей правоте – это может быть основное условие успеха. А условием убеждённости являются знания. Надеюсь, что моя книга воспоминаний поможет вам и в том, и другом.
С уважением,
почётный президент АККОР,
почётный работник агропромышленного комплекса России,
доктор экономических наук, профессор
В.Ф.Башмачников.