СУДЬБА ПЕРВОГО КРАСНОЯРСКОГО ФЕРМЕРА НЕ СМУЩАЕТ ЕГО ПОСЛЕДОВАТЕЛЕЙ

Журналисты «АиФ на Енисее» отследили судьбу знаменитого некогда земляка и героя первого номера еженедельника, о котором рассказали 22 года назад. В 1990-е он завалил колбасой прилавки поселка, в котором проживал, сейчас у него нет ни хозяйства, ни земли, ни даже собственной квартиры.

«Дайте мне клок земли…»

«Москва. Кремль. Горбачеву. Прошу принять две тонны мяса для вашего буфета, так как на месте в реализации отказывают», – 44-летний кежемский фермер Виктор Голод отправил телеграмму и сел ждать ответа. Долго ждать не пришлось.

«Кремль запросил край, край – район. Всех «распушили», – смеется Виктор Петрович. –На другой день приехала машина: грузчики, бухгалтер, продукцию взвесили и со мной рассчитались. Уложились в 40 минут».

Сегодня этот поступок предпринимателя кажется отчаянно смелым. Тогда, в перестройку, когда страна задышала полной грудью, он был каким-то естественным. Хотя продиктован был, может, и отчаянием. РайПО, в котором Голод формально работал (законов о частной предпринимательской деятельности еще не было), выкручивало ему руки, скидывая цены на свинину до неприличия: корм для скотины не купишь…

В 1990-е о Голоде писали газеты, причем не только местные. Он был нетипично смелым. Едва правительство проронило «можно», кежмарь обзавелся стадом свиней, обучился колбасному делу, открыл коптильный цех и завалил колбасой пустые прилавки родного поселка. 

И другим советовал: «Если ты фермер, залезай в долги, выколачивай кредиты хоть под 300%, закладывай ковры и шторы, но работай. Что они с тобой сделают? Ты кормилец».

В то, что жизнь простого трудяги изменится по велению политиков, и тогда не верил: «Тут в навозе по горло, а они игры затеяли. Плевал я на их программы, реформы и предстоящий референдум». На выборы, впрочем, ходил… чтобы нарисовать в бюллетене смачную фигу.

А потом Виктор Голод прикончил хозяйство, оставил жене с пятерыми детьми нажитое и покинул Кежму – растворился в необъятных далях нашей Родины.

«…И я накормлю мир»

Отыскали мы легендарного фермера… на Сахалине, в маленьком городе Холмске – с женой, на четверть века его моложе, и 9-летним сынишкой. У колбасных дел мастера – ни хозяйства, ни земли, ни даже собственной квартиры! 64-летний Голод работает оператором в местном бассейне, регулирует автопроцесс подачи, хлорирования воды и прочее. «У меня там комната и куча кнопок, как на атомной станции», – смеется пенсионер.

Как же случилось, что кормилец променял свое дело на наемный труд? Просторы Приангарья – на городок, где нет свободного места даже для сараюшки? Как вышло, что трудяга не заработал на крышу над головой?

– Я уезжал из Кежмы в надежде вернуться, но так уж получилось… Меня стали вызывать везде как специалиста. Приезжаю на две недели – мне дают рабочих и по моим чертежам делают колбасный цех; я обучаю, уезжаю. Сюда, в Холмск, вызвала одна предпринимательница; я уже в разводе был с женой. А у нее работала симпатичная девушка, вот и женился. Сын появился, и его я бы не променял ни на Кежму, ни на Москву.

Как вам кажется, за 20 лет ситуация в сельском хозяйстве изменилась?

– Изменилась, стала намного хуже. Государство – окружение президента и премьера в первую очередь – стало хитрее, умнее, но главное – жаднее. Можно было бы взять в кредит миллиард, вложить в дело, а там как будет. Но такие деньги не дадут из-за боязни, что все получится, а если дадут и получится, то потратят два миллиарда, чтобы погубить дело.

Был партнер у меня, хлеб выпекал, теперь цветами торгует. Говорит, любое предприятие частное возьми – над ним 130 контролирующих органов. Не все берут, но сорока из них ты будешь откаты делать, иначе тебя задушат. Лет восемь назад я налаживал нескольким фермерам цеха по переработке мяса, и все они лопнули. Сама жизнь их задавила.

– А колбаса, которая лежит на прилавках магазинов, – она откуда?

– Расскажу на примере Сахалина. Допустим, у нас 10 небольших хозяйств. Банк выделяет им по 200 млн рублей на развитие. А наши областные «командиры» все эти деньги отдают одному хозяйству, которое вроде бы частное, но почему-то принадлежит родственникам мэра или заммэра. А остальные хозяйства так дальше и сдыхают. Такая схема, и она везде. Тот же рэкет, только более хит­рый.

– В 90-е вы тоже имели дело с рэкетом? С бюрократией?

– Рэкета не знал вообще. Да его в то время и в зародыше не было! Налоговая только зарождалась, контролирующие органы еще не раскусили, что с этого можно поиметь. У меня хозяйство было в 70 км от деревни, в лесу, очень красиво. Они все там побывали – и милиция, и прокуроры, и начальники зон. Приезжали отдохнуть. Но я сразу сказал: я вас кормить не буду. Вас перепоить у меня ни сил, ни средств нет. И никому ни кусочка не давал.

Почему, думаете, столько лет толкуют о фермерстве, а дела все хуже?

– Да это декларации! Существует же протокол встреч на высшем уровне: на пол не плевать, в зубах не ковыряться. Так и здесь – положено говорить то-то и то-то, цифру дать. Все лучшее выпучат, вот и жуйте ее вместо бутерброда. Столько заседаний, разборок; утром строгое лицо… ну а что меняется? Я правды хочу. Пусть горькой, но правды! А у нас ее нет. Как пройдут выборы, так вокруг депутатов сразу забор огромный. И за тот забор только отчаявшиеся проникают, остальные и не пытаются.

– Вы о чем-то мечтаете?

– О клочке своей земли, больше мне ничего не надо. Чтоб можно было построить сараюшку сухую, штук 30–50 кур и индюшек развести. Но у нас в округе – ни лоскутка свободного; четыре морковки посадить негде.

P.S. Печальная судьба первого красноярского фермера, однако, не смущает его современных последователей. Ведь в регионе активно реализуются программы фермерской господдержки, причем в наступившем году появятся их новые формы.

Благодаря федеральным программам красноярские фермеры смогут получить субсидии в сфере картофелеводства и овощеводства, мясного, молочного и племенного скотоводства, сообщили представители регионального Минсельхоза в ходе «круглого стола», который прошел в канун Нового года в редакции «АиФ на Енисее».

Будут в новом году выделяться бюджетные средства на компенсацию части затрат на строительство новых плодоовощных хранилищ, оптово-распределительных (логистических) центров в АПК, селекционно-генетических центров, строительство теплиц на закрытом грунте, животноводческих ферм молочного направления, а также тонко- и полутонкорунного овцеводства.

На поддержку также могут рассчитывать хозяйства, которые реализуют инновационные проекты – для них предусмотрена грантовая программа на срок до трех лет, а также компенсирование до 60% от затрат на реализацию проекта.

До сих пор в Красноярском крае действовали программы господдержки, направленные в основном на развитие растениеводства. Программ, позволяющих поддержать хозяйства, ведущие строительство животноводческих комплексов, не было.

Поддержку красноярским аграриям готов оказать и «Россельхозбанк». Как сообщила в ходе «круглого стола» заместитель директора Красноярского регионального филиала банка Галина Агафонова, по многим видам кредитов для аграриев процентная ставка составляет 14–15% годовых.

«В нашем регионе сельхозпроизводители берут кредиты на выполнение сезонных работ, на приобретение техники. Мы готовы выдавать кредиты и начинающим фермерам, которые получили грант от государства. В каждом случае обязательное условие – целевое назначение кредита», – отметила Г. Агафонова.

По ее словам, наиболее охотно банк выдает кредиты собственникам личных подсобных хозяйств и фермерам – как показывает статистика, риск невозврата в таких случаях минимальный. 

Фото: «АиФ на Енисее»